«Кулисы — не тряпочка. Это стена!» Посмотрели, как выглядит театр со стороны машиниста сцены
Зрители Белорусского государственного молодежного театра, приходя на спектакли, вряд ли задумываются, каким образом передвигаются декорации и кто руководит перемещением реквизита на сцене. Кажется, все происходит само собой, а как на самом деле — корреспонденту агентства «Минск-Новости» рассказал бригадир машинистов сцены Эдуард Соловьев.
Он сразу же заявляет: «Наша профессия творческая». И приводит свои аргументы.
— Кажется, поставил стул — и все, но ведь с ним будет работать артист, а зрители — смотреть. Это нельзя сделать машинально. Порой меня приглашают на технический совет перед выпуском спектакля, чтобы определить, как размещать декорацию на сцене, чтобы это было удобно артистам, а нам проще ее переносить, собирать, хранить.
Любой спектакль начинается с работы художника-постановщика. Моя задача — расположить декорации так, чтобы они выигрышно смотрелись из зрительного зала. Это тоже своего рода творчество.
Многими процессами мы управляем с помощью пульта. Если происходит сбой, я, как бригадир, должен быстро сообщить специалисту, отвечающему за этот процесс.
— Во время спектаклей случались курьезы?
— Бывали технические ошибки во время проектирования или производства декораций. Так, например, во время спектакля может перекоситься петля, держащая дверь в бутафорском здании, и та не открывается. Но артист догадался надавить на дверь с противоположной стороны, и она поддалась.
В антракте мы занимаемся переноской и перестановкой, если что-то сломано — меняем. Иногда это происходит со стульями во время спектакля, но на такой случай закупаются заранее одинаковые. Порой реквизит выходит из строя — помогаем подклеивать и подкрашивать его за кулисами.
Иногда в спектаклях необходимы передвижения декораций во время действия. Тогда мы надеваем костюмы или балахоны с капюшонами и работаем. В спектакле «Саня, Ваня, с ними Римас» я выхожу на сцену, передвигаю декорации, переношу реквизит во время затемнения.
— Часто в театрах требуются машинисты сцены. На ваш взгляд, чтобы оставаться в этой профессии, нужно ли обладать какими-то особыми навыками?
— Нужна любовь к театру. Если ее нет, то отношение к работе окажется формальным, а здесь так нельзя. В пространстве, которое мы создаем на сцене, работают люди. Важна их безопасность.
Старожилы театра мне рассказывали, что во времена СССР в Украине было среднее специальное учебное заведение, где осваивали профессию машиниста сцены. В Беларуси нашему делу не обучают, поэтому мы передаем свое мастерство из рук в руки.
В интернете есть книги по сценографии, там объясняются многие моменты нашего дела. Часть из них я прочел. Например, знаю, что отличие монтировщика от машиниста сцены в том, что у первого работа сводится только к сборке и разборке декораций, а второй, кроме этого, может выходить как миманс на сцену.
— Расскажите о графике вашей работы.
— Бывает и по два спектакля в день, когда задействованы малая и большая сцены. Приходим в 9:00–10:00, а уходим около 23:30 в зависимости от сложности декораций.
— В чем еще заключается специфика вашего дела?
— Нужно многое знать и уметь. Вот, например, вы видите покрытие на сцене, у нас его принято называть половиком. На разные спектакли оно меняется. Его нужно сшить точно по размеру сцены, а потом натянуть и прибить гвоздиками, чтобы под ногами актеров оно не скользило, и они не зацепились.
Сейчас у меня в подчинении шесть человек, многие из них пришли уже с опытом работы в других театрах. Молодые люди, к сожалению, не задерживаются из-за невысокой зарплаты. Знаете, начинающим артистам опыт работы монтировщиками бы не помешал, чтоб они лучше ощущали сценическое пространство. Еще в народном театре «На Долгом Броде» меня учили: «Кулисы — не тряпочка. Это стена! Ее трогать нельзя. Нужно распределять себя на сцене так, чтобы ее не задеть».
— А с чего начался ваш путь в театр?
— С детства. В СШ № 22 ходил в детскую театральную студию и при ДК МТЗ студию посещал. Там же располагался народный театр «На Долгом Броде», где около 5 лет был артистом, а еще звуком и светом управлял. Там собирались все, кто влюблен в искусство, из профессионалов — только режиссер. Из нас, неучей и любителей, создавалась труппа. Вскоре я начал сниматься в массовке в кино. Запомнилась работа в сериале «Возвращение Мухтара», где сыграл гроссмейстера.
В Молодежном театре я около 15 лет. Меня привлекают его атмосфера, дух и, конечно, люди.
— Продолжаете повышать квалификацию?
— В театральном деле столько различных терминов, интересных фактов и событий, что не перестаю узнавать новое. Выезжая на гастроли, декорации всегда нужно адаптировать под сцены разных размеров и глубины, и это не всегда просто.
— В театрах всегда существуют байки. Расскажите свою.
— Я любил пошалить. В сказке «По щучьему велению» залезал внутрь печи и управлял ее передвижением по сцене. На затемнении, когда Емеля говорил: «По щучьему велению появись крынка молока, бочонок меда и кочан капусты!», я заранее предложил помощнику режиссера заменить бутафорский кочан на настоящий, притом взяли мы пекинскую капусту. Артисты удивились такой перемене, а один из них, чтобы не засмеяться, начал поедать такой сюрприз, хотя и не должен был по сценарию. Артисты на меня не обиделись, наоборот, оценили юмор.
Такие шутки объединяют труппу, если не будет содружества между всеми нашими службами, не станет и театра.
— Неужели вам не хотелось выйти на сцену как артисту?
— Это самое приятное для меня. Участвую в сказке «Аленький цветочек», играю чудовище. В момент, когда артист выходит на сцену в костюме чудовища, происходит волшебство, он должен одновременно перебежать на другую сторону и появиться оттуда. Это невозможно сделать мгновенно, и я в том же образе помогаю, а потом играю мертвое чудовище. В финале выхожу на сцену вместе со всеми артистами. Незабываемые ощущения! Конечно, я не против сыграть и новую роль, ведь театр помогает не замыкаться в себе, а раскрыться.
Фото Павла Русака
Источник: minsknews.by
